Майдан Непреложности. И.Кошкин.

[rvb]

Толпа на Майдане Непреложности. Радостные лица, оранжевые ленточки. Все держатся за руки, поют, кто-то даже занимается любовью прямо в снегу. Внезапно на трибуну, где охрипший Богда Тупко в двести какой-то раз наяривает "Весну" взбегает Юлия Типашенко. Для того, чтобы больше соответствовать образу она надела длинное белое платье. Ее сопровождает Виктор Хрющенко в костюме джедая.

- Громадяне, - голос Юлии взлетает до ультразвука. - Черная туча нависла над городом!

Громадяне дружно поднимают головы к ярко-синему морозному небу.

- Не в этом смысле! Как сообщили нам неизвестные патриоты, сообщения о русском спецназе подтвердились!

Громадяне озадаченно смотрят на Юлию.

- Ну, русский спецназ, - ободряюще подмигивает народу Виктор, почесывая спину лазерным мечом.
- Так это кино, вроде, такое, - неуверенно говорит кто-то из толпы. - Там Балуев играет.
- Нет! - держит ноту Юлия

В окрестных зданиях начинают дребезжать стекла.

- Русский спецназ в городе, - Юлия экзальтированно указывает куда-то пальцем.

Громадяне оборачиваются в том же направлении, но видят лишь Тупко, который сидит в полуобморочном состоянии прямо на снегу, прислонившись спиной к колонке. Тупко отпаивают горилкой известные украинские певицы Петя и Рустама. Поймав взгляд народа, Тупко открывает глаза и глупо улыбается, помахивая в воздухе рукой. Толпа недоумевающе смотрят на Юлию.

- В Гхиев прибыли солдаты русского спецназа "Витя"! Сейчас они переодеваются в форму огроинских милиционеров и дорожных рабочих! Они пришли, чтобы топтать нашу Свободу, рушить наши города, убивать наших независимых кандидатов, насиловать наших жен, детей, дочерей, сестер, матерей...
- Юля, Юля... - озабочен трогает за плечо боевую подругу Хрющенко, но Юля продолжает:
- ...вдов, разведеных...
- Юленька, ты это... - Хрющенко осторожно прихватывает Типашенко в замок, одновременно виновато улыбаясь народу.
- ...и просто одиноких, но симпатичных светловолосых женщин...
- Да уймись ты, вот же озабоченная, - Хрющенко оттаскивает Юлию от микрофона, передает кому-то сзади и встает к микрофону сам
- Юлия немного перевозбудилась в борьбе и нуждается в отдыхе (с задней части трибуны доносится энергичное барахтанье, боевые визги и чей-то крик: "она меня в яйца пнула!"). Но она права - в Киеве действует русский спецназ! Как нам стало известно, в настоящее время в аэропорту садятся самолеты с каспийской дивизией морской пехоты!

Толпа ахает и бледнеет, люди начинают переглядываться, из середины кто-то энергично проталкивается к краю.

- Но не беспокойтесь, огроинцы, - повышает голос Виктор. - Эти палачи свободы ничего нам не сделают!

Шевеление в толпе прекращается, на Хрющенко устремляется сотня тысяч ошарашенных взглядов, в которых читается вопрос: "А какого хрена они тогда приехали и почему они нам ничего после этого не сделают?"

- А потому! - отвечает Виктор. - Мы им не дадим!

Барахтанье сзади достигает крещендо и к микрофону подлетает растрепанная Юлия. Она отталкивает Хрющенко и выхватывает у него микрофон:

- Нет, мы им дадим! Всем! Мы все, как один дадим им, - она захлебывается волнением и некоторое время стоит с открытым ртом.

В толпе начинается озабоченное бормотание, перспектива давать российскому спецназу, по видимому, не радует огроинцев. Юлия, наконец, справляется с волнением:

- Мы дадим им бой!

Толпа издает дружный вздох облегчения, который резко обрывается молчанием. Молчание длится минуту, Хрющенко хватается за голову, Юлия пламенно сверкает глазами. Внезапно площадь взрывается дружным воплем:

- ДА ВЫ ЧТО ТАМ, ОХРЕНЕЛИ СОВСЕМ???

Дергающуюся и брыкающуюся Типашенко за руки и за ноги утаскивают с майдана, к микрофону подскакивает Хрющенко:

- Громадяне, вы нас неправильно поняли! ДРАТЬСЯ НИ С КЕМ НЕ НАДО! Мы дадим им моральную битву!

Толпа утихает и глазами вопрошает Виктора: "Вот, блин, а это что еще такое?"

- Да, моральную! Мы будем брать с русских двойную плату за пиво!

толпа ахает

- Мы будем говорить им в кафе, что все столики заняты.

толпа ухает

- МЫ НЕ БУДЕМ ПУСКАТЬ ИХ В ТУАЛЕТ В МАК-ДОНАЛЬДСЕ!!!

Огроинцы разражаются дружным радостным кличем, откоторого вылетают стекла в окрестных зданиях.
Внезапно на трибуну выбегает толстый сотрудник Дорожной Инспекции и хватает микрофон:

- Громадяне, новая победа сил свободы! На Гхиев двигалась колонна танков с Вторецкими номерами, а я ее не пустил!
- КАК? - в полном восторге орет толпа.
- Я сказал, что с танками в город нельзя!
- УРРААААА! - на площади начинаются танцы, еще больше людей начинает заниматься любовью в снегу, на трибуну Петя и Рустама тащат упирающегося Тупко.

Тут на трибуну вскакивает бритая фигура в оранжевом балахоне:

- Харе Кришна, братья и сестры! Измена! Удар в спину! Областные Рады Вторецка, Полянска и Плюева начали проведение референдума об отделении от Огроины!

ТОлпа замирает, тнцы прекращаются, Тупко с облегчением отползает за колонки, и только одна пара в снегу ускоряет темп, чтобы быстрее закончить. Хрющенко, понимая, что инициатива ускользает, выхватывает микрофон и бритого и громко кричит:

- А и пусть отделяются! Без них лучше!

Толпа разражается радостными криками, которые перекрывает чей-то мощный вопрос:

- А что мы тогда кушать будем?

Толпа снова умолкает, но Хрющенко уже перехватил внимание:

- А кушать мы будем галушки!

Толпа ободряется

- Сметану!

Дружный радостный ропот.

- САЛО!!!

Восторженный рев, танцы продолжаются, воющего Тупко за ноги вытаскивают из-за колонок, в снегу опять начинается возня/